Палуба пирса была из толстых досок между которыми были просветы в палец, через эти щели можно было наблюдать за сошедшими с пирса на катер отдыхающими и наоборот, не отвлекаясь от ловли бичков, реже попадалась горстка, еще реже мелкая камбала.
Домой приносил крупных, кукан сложен был в четыре раза, но все равно волочился по земле...
Дома я имел, что случать от бабушки Сони - Зачем ты ловишь эту мелочь, ее коты уже не жрут, шоб их поразрывало!
Я мог продать эти бички, сделав бабушке подарок, а себе пару рублей, на парочку мититей на тарелке из алюминиевой фольги, на которой еще был несколько колец мелко нарезанного лука, ложка томата с уксусом и пару серого хлеба, все это стоило рубль, оставалось еще на квас и на пару пломбиров за 19 коп...
Я в 7-мь лет уже мог сам себя прокормить и при этом бабушке сделать подарок, вместо горы рыбы принести пару пломбиров замотаных в бумагу и сухой лёд.
Сегодня такие бички, как минимум 150 гривен вязка...
Мой улов бичков в 60-х на гривны сегодня потянул на пару тысяч и меня еще ругала бабушка...
Где мне взять такого внука?
Нет, внук у меня конечно что надо, где взять сегодня тот пирс и тех бичков в море?
Если меня попроьуют исправить за бички, так это правильно написано, точно так, как говорят в Одессе!
Одесса, "Привоз", рыбный ряд. Тетка:
— Бички! Бички!
Приезжий:
— Правильно — "бычки".
— Правильно — "Nеоgоbius fluviаtilis", малохольный, а бычки докуривал ваш папа, когда я уже тут бички торговала. Так шо, вы будете покупать эту прелесть, или мне забыть о вас навсегда?
В те времена чирус был более популярен.
Так называли в Одессе черноморскую скумбрию.
Малосольную скумбрию, чуть крупнее средней уже называли качалка + хлеб и малиновая помидора, сочная и пахнущая полем, была сезонной едой одесситов.
Последний раз я ловил скумбрию с отцом в 1970-м, во время холеры.
Холера в Одессе.
Приезжие покидали Одессу, как во времена интервенции!
Вагоны на Кишинев брали штурмом!
У нас жили три семьи из Кишинева и я принимал участие в их эвакуации.
Мужики залазили через открытые окна и с перона им в открытые окна передавали детей и жён, самые красивые не помещались, в основном задницы не прозазили...
Одесса опустела быстро, дней за пять!
Кто из приезжих не успел эвакуироваться проходили обсервацию в санаториях, без права выхода, все санатории были за забором. Также обсервацию проходили на пассажирских судах ЧМП.
А анализы!
Как они сближали!
В деревянную палочку была воткнула скрученная проволока, чуть больше канцелярской скрепки, ее обжигали над спиртовкой до соломенного цвета, она быстро остывала и при помощи ее брали мазок из задницы...
Я поступал во время холеры в Водный. При входе под ногами лежали маты, пропитаные хлорным раствором, по бокам от дверей стояли большие белые фаянсовые сосуды с хлорным раствором...
Все пропахло хлоркой и чистотой!
Мы мыли руки до еды и после, рестораны, кафе и забегаловки сверкали чистотой!
Пляжи пустые, как зимой согласно запрету на купание и нахождении на пляжах.
По трассе здоровья ехали менты на мотоциклах и проверяли, чтобы не было народа на пляжах и пирсах...
А скумбрия шла, как сумасшедшая!
На один самодур можно было с пирса за пол часа надурить ведро!
Мы с отцом ловили с Чкаловского пирса, он далеко уходил в море и был закрыт деревьями.
Но менты подъехали на мотоцикле к проходу на пляж и увидели нас с отцом. Батя сразу убежал с двумя торбами скумбрии, ему было 44-ре и он мог долго бежать с грузом не менее 30 кг.
Я же остался с пяти метровым бамбуком, который не складывался - цельная палка на которую я наматывал самодур.
В это время мент поменьше и очень резвый подбежал и схватил за бабучину, на которой был неполностью скручный самодур и начал тянуть на себя, держась за тонкий конец, в надежде завладеть вещь доком. Когда он упёрся в пирс и его тело находилось над водой почти в горизонтальном состоянии он не переставал ожесточенно дёргать удилище! Когда я отпустил бамбук и мент оказался в море, уже подбегал второй, ища что-то в кабуре! Маленький и шустрый запутавшись в самодуре, не отпускал пятиметровый вещдок, пытаясь свистеть в свисток, но из свистка только поднималась вода фонтанчиком, я это хорошо запомнил, как и то, что он не умел плавать!
Я предложил здоровому, который таки ничего не нашёл в кабуре, что нырну и освобожу маленького, но и здоровый начал свистеть...
Поняв, что меня не застрелят в виду отсутствия оружия я нырнул и начал пытаться вынуть крючки самодура из формы водоплавающего мента. Крючки не доставались и я достал из воды всего мента целиком обмотанного самодуром...
На Греческую в ментовку я ехал в коляске в плавках с ветерком...
Вещдок не взяли, ввиду его длины, бамбук был не разрезан, метров пять в длину...
Меня доставили к самому начальнику РОВД, т.к. я совершил зверское нападение с особым цинизмом и в извращений форме на сотрудника милиции при исполнении!
Минут через 30-ть, когда я всем надоел стоящим у дверей приемной в плавках, меня таки запустили к начальнику, но к этому времени мокрый мент полностью высох, а крючки из рубашки, брюк и мента я достал еще на пирсе.
Начался прекрасный допрос! Майор задавал мне каверзные вопросы с подвохом, на которые я честно отвечал!
Когда он меня спросил, как я его толкнул с пирса, то я невозмутимым тоном ему ответил, что он здоровенный милиционер, владеющий разными приёмами, так потянул бамбук, что я не удержав удилище с самодуром и тов сержант оказался в море...
После чего, я ему окащал помощь в воде, он не мог плавать, я ему спас жизнь, т.к. второй не собирался его спасать, он тоже был из области и плавать не умел!
После того, как высохший сержант подтвердил мою версию, майор сообщил, что я свободен!
Но я не собирался уходить, т.к был на Греческой в одних плавках и босиком, а жил я в Аркадии, на Гагаринском плато.
Короче, после переговоров с начальником, после всех моих аргументов, главный из которых, что меня снова поймают в таком виде по дороге домой и снова привезут к нему, эти же два мента отвезли в Аркадию на масасыкле, я снова сидел в каляске.
Когда я пришёл домой, мама жарила на весь двор вторую партию скумбрии, а папа засолил скумбрию в большом эмалированном ведре зелёного цвета в маленький голубой горошек.
На следующий день мы с отцом на море не пошли, было воскресенье, я навязали новых самодуром и мы в понедельник в пять часов снова дурили чирус на Чкаловском пирсе, но шёл он уже не так, как в субботу, до 9-ти надурили штук 60-т и не искушая судьбу вернулись домой.
Дворовые и соседские коты нас встретили без субботнего энтузиазма, они еще не отошли от съеденного в субботу!
Шел 1970-й год, через неделю начинались экзамены в Водный, в который я поступил на вечерний факультет ЭССУ.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
12.
13.
14.
15.
16.
17.
18.
19.
20.
21.
22.
23.
24.
25.
26.
27.
28.
